Барсад отвел взгляд от Бейна, не желая злить его еще больше. Силы ему понадобятся хотя бы для того, чтобы просто доехать до места. Но на жест Френсиса не оскалиться снайпер не смог. Кто знает, потеряй бы Бейн поменьше крови, валялся бы он здесь, или устроил разнос последним выжившим и не подоспевшему вовремя подкреплению. Вместе с антибиотиком ему следовало бы ввести дозу снотворного, желательно слоновью, но Барсад предпочел оставить свое мнение при себе.
Осмотревшись, он увидел невдалеке лагерь. Грузовик вслед за джипом свернул с дороги и начал тормозить. Хорошо, если здесь их всех ждет завтрак и хотя бы полчаса спокойного сна. Барсад вновь склонился над Бейном, лицо которого было сейчас землисто-серым. Снайперу не сильно хотелось выяснять, чего он должен не дождаться, хотя ответ, пожалуй, был очевиден.
- Спокойно, командир. Мы на месте. Еще чуток, и тебя залатают по всей форме.
Он мельком глянул на Френсиса, чтобы убедиться, что тот по-прежнему наблюдает за раненым, а не отключился случаем, потому как и сам выглядел не лучше Бейна. Похоже, в эту ночь только сам Барсад отделался здоровенным синяком на пол груди.
Спрыгнув на землю, снайпер принялся помогать стаскивать носилки. Горбыли трещали, но держали вес, а вот ткань пошла по шву, едва тело Бейна оказалось навесу. Каким то чудом Барсаду удалось принять основной вес на плечо. Стоящие рядом тоже не зевали, но эффект неожиданности сделал свое дело. Пару секунд спустя художественно-небрежная куча-мала оказалась на земле. Барсад показалось, что он отчетливо слышал хруст костей. Осталось только выяснить – чьи конкретно кости захрустели так смачно.

Удача Барсада закончилась с наступлением рассвета. Принявший пулю на грудь рацией, отсидевший несколько долгих часов, но не подпустивший никого к своей огневой точке, в конце концов, просто выбравшийся из серьезной заварухи, снайпер влип в тот момент, когда уже был в безопасности. И нет, это не был хруст горбыля, маски Бейна или костей кого-то из бойцов. Это была его собственная единственная в своем роде левая рука. И сейчас он с тоской смотрел на нее – загипсованную и крепко-накрепко примотанную к койке. Посмотрев минут десять на Барсада, который как ни в чем не бывало размахивал загипсованной рукой и едва ли не пытался шнурки завязывать, француз решил перестраховаться, чтобы снайпер по нечувствительности не загубил руку окончательно.
Барсад же в свою очередь сам себя не понимал. Специфика профессии приучила его долгие часы лежать, не двигаясь, в засаде, высматривая жертву, но на больничной койке, казалось, он не мог спокойно пролежать и минуты. Хорошо хоть часа на четыре удалось отрубиться, но остальное время тянулось просто мучительно. Кто-то из бойцов притаранил ему истрепанную книжку, в которой были не все страницы, но на этом развлечения кончились – никому не хотелось ненароком разбудить Бейна, а потому почти никто и не заглядывал.
Наконец, командир проспался и Барсаду выпал шанс хоть медицинскую лекцию послушать. Впрочем, и она была короткой. Выслушав, снайпер перевел полный муки взгляд на Бейна и тут же стушевался. Если сам он по большей части подыхал от тоски и безделья, то командир куда больше был похож на вынесенного с поля боя в последний момент. Тихо вздохнув, снайпер уставился в потолок, решая, хочет ли он знать, сколько ему придется проходить с гипсом, или лучше остаться в счастливом неведении.

Услышав слова благодарности, Барсад обернулся к Бейну и едва заметно кивнул, принимая их. Случись все наоборот, снайпер ни на секунду не усомнился, что в лучшем случае словил бы пулю в голову в качестве жеста милосердия. Военное положение: жизнь и здоровье командования всегда в приоритете.
Полистав здоровой рукой истрепанную книжку, Барсад попытался найти страницу, до которой дочитал, прежде чем пришел врач, и снайпер выронил чтиво неловким движением, позволив книжке захлопнуться. Попытки не увенчались успехом, потому как снайпер в упор не помнил о чем читал.
Снова подал голос со своей койки Бейн. Барсад сдержал усмешку, злость командира была более чем очевидна.
- Я б сходил, но меня привязали. Как сказал врач: «во избежание …», - не то чтоб снайпер не понял во избежание чего его привязали, но признаваться не хотел. Да и что за садистические меры вообще – с переломом руки, даже не ноги, укладывать на койку. Барсад мысленно вздохнул. Сам виноват.
- Лагерь на скорую руку, похоже, ставили, персонал хрен вызовешь. Заглянут – лови момент. Иначе они только на вопли умирающих прибегут, - снайпер задумался и добавил, - может быть.
Несколько минут он еще помучался со страницами. Мягкая обложка норовила то закрыться, то рассыпаться окончательно. Наверное, для двуруких это не было проблемой, но из-за того, что можно было использовать только одну руку, Барсад злился. Изредка бросая взгляд на соседнюю койку, он чувствовал как обстановка накаляется. Внезапно, в очередной раз самовольно перелистнувшаяся страница привлекла его внимание.
- Хм… смотри, чего пишут: «Пауло привлек Анжелику к себе, и руки его нащупали две ее спелые дыни под тонким шелком ночной сорочки. Он представил себе ее персик, и душа его воспарила в райские кущи от одной мысли, что сегодня ночью он сможет вкусить его. Пауло прижался губами к губам Анжелики, собирая с них сладкий вишневый вкус …», - Барсад прекратил читать, посмотрел куда-то в угол рассеянным взглядом, а затем обернулся к Бейну и резюмировал, - есть хочу.

- Самокрутки они из нее что ли делали… - оправдываясь, пробормотал себе под нос Барсад, попутно рассматривая торчащие из корешка обрывки.
Замахнулся, чтоб швырнуть книжкой куда-нибудь в сторону выхода, авось шум услышат, но передумал. Рассеянно выслушал Бейна, подумывая, что надо бы удивиться, но тоже передумал. Судьба человеческая непредсказуема, и о своем прошлом здесь мало кто говорил. Сам Барсад не любил вспоминать, и уж тем более не распространялся о том, что первые восемнадцать лет своей жизни отсидел в четырех стенах, напичканный домашним образованием по самое «не могу». Устойчивое отвращение к полученным знаниям он ощущал до сих пор.
- Да чего ее сравнивать? – пожал плечами Барсад на последовавший вопрос, - трахать ее надо, пока живой. Схватишь пулю, попадешь в рай, фиг тебе кто даст.
Он оскалился, прислушался и приложил палец к губам. За простыней, закрывающий проем, мелькнула чья-то тень. Хорошо, если это медперсонал, а не кто-нибудь, праздно шатающийся. Прицелившись, Барсад швырнул в тень книжкой. Лучше было бы швырять что-нибудь потяжелее, по пожертвовать армейским ботинком откровенно душила жаба. Да и тянуться за ним – лишние драгоценные секунды. Простыня колыхнулась под тяжестью книжки, и с той стороны послышался мат.
- Сейчас будет тебе лэптоп, - довольно ухмыльнулся снайпер, - и еще что-нибудь до кучи.

Снаряд попал в весьма удачную цель. Будь на месте Френсиса кто-нибудь другой, наверняка пошел бы спрашивать, «а можно ли…», полковой хирург же мог взять на себя ответственность.  Да и уговаривать долго не пришлось. Барсад утвердительно кивнул в ответ на предложение, и выразительно показал на руку, прикрученную к кровати. Тихонько чертыхаясь, и угрожая, что если снайпер будет вести себя как попало, то руку просто ампутируют, чтоб не мучиться, Френсис отвязал его и сделал знак следовать за собой.
Посреди ночи не спали только часовые, да неудачно вышедшие отлить, типа врача. Оставив Барсада на кухне наедине с едой, Френсис ушел выполнять заказ Бейна. Вернулся где-то через полчаса, но с собой у него ничего не было. Видимо, не хотел заставлять командира ждать, и в то же время дал снайперу время поразмяться. Пожалуй, хорошо, что он выжил в передряге. В качестве благодарности Барсад не стал донимать его просьбами «отпустить» или «не привязывать». В конце концов, сам прекрасно осознавал, что мера вынужденная.
По возвращении Френсис снова примотал руку снайпера к кровати, пожелал обоим спокойной ночи и ушел. Барсад какое-то время молча смотрел на Бейна, уткнувшегося в лэптоп. Нда, вот он уж точно свою переписку вслух не почитает. Снайпер ухмыльнулся, после позднего плотного ужина понятие «скука» быстро было отодвинуто в сторону легкой дремотой. Барсад и не заметил как заснул. Разбудил его шум снижающегося вертолета на улице.