Встреча с Кармайном дала определенные плоды, время было потеряно не зря. Не смотря на то, что Фальконе находился в состоянии крайней степени безумства, Селина ни на миг не усомнилась в том, что мафиози говорит правду. Возможно, в ближайшем будущем город ждут огромные перемены, но Кошка не спешила впадать в отчаяние. В жизни ей встречалась масса проблем, которые казались неразрешимыми, однако она справилась, переживет и нашествие теней, если такое все же случится. В любом случае загадывать было рано, но подумать об этом определенно стоило.
Из комнаты свиданий она вышла последней. Доктор Квинзел ждала ее в коридоре, чтобы проводить до выхода. Двое санитаров утащили Фальконе в противоположную сторону не обращая внимание на его бубнеж. Кошка несколько секунд смотрела ему вслед, ей до сих пор не верилось, что это именно тот человек, который несколько лет подряд держал в страхе весь город – Кармайн Фальконе. Женщина подумала, что ей даже немного жаль его, однако скучать по нему она точно не станет.
«Прощай Кармайн. Если жизнь окажется милосердной, ты скоро умрешь. Молись, чтобы это случилось, как можно скорее»
Подавив острое желание улыбнуться, Селина тяжело вздохнула и направилась следом за Харлин.
- Мне хочется думать, что дяде станет лучше. Если есть возможность испробовать альтернативные методы лечения, уверена никто из родственников не станет возражать, женщина выглядела озабоченной и больше не проронила ни слова. Наверное, многие родственники уходят отсюда в состоянии глубокой депрессии, после подобных визитов к таким вот пациентам. А антураж клиники даже на секунду не дает усомниться в том что они никогда больше сюда не придут. На самом деле это очень тяжело видеть как человек, который тебе дорог превращается в ходячего мертвеца.
От тяжелых мыслей ее отвлекла Харлин, которая, внезапно, остановилась и преградила путь Селине. Девушка какое-то время напряженно всматривалась в темные углы коридора, потом громко позвала по имени какого-то Барри. Впереди, буквально в нескольких метрах от них стоял человек. В полутьме коридора невозможно было разглядеть ни его лица, ни одежду по которой можно было бы идентифицировать субъекта. Харлин и Селина же стояли в ореоле тусклого света от мерцающей лампы и были как на ладони. По хребту прошел неприятный озноб. Помимо персонала в клинике были только маньяки и психопаты, и встретиться хотя бы с одним из них у Селины не было никакого желания.

Отредактировано Catwoman (2012-08-27 05:44:07)

Нет, это был совсем не Барри. Харли и пикнуть не успела, как незнакомец выпрыгнул из тени, схватив посетительницу за горло. «Даа, теперь-то она точно и носа сюда не сунет», - отчего-то возникла в голове несвоевременная, нелогичная, нелепая и злая мысль. Квинзел отступила на шаг, взгляд ее скользнул с пациента на его потенциальную жертву. «Ну почему, боже, почему весь этот бред должен происходить именно в мою смену!?..» - отозвался из глубин сознания навязчивый внутренний голос.
- Отпусти ее, - вдруг сказала Харли поразительно твердым для попавшей в подобную ситуацию беззащитной женщины голосом. До того, как слова сорвались с губ, доктор думала, что в ответ на издевку сумеет выдавить из себя лишь приглушенный сиплый всхлип. Удивительно, но только сейчас она поняла, что не чувствует страха. Перед ней стоял сбежавший психопат, маньяк-убийца, захвативший в заложники племянницу хоть и бывшего, но все-таки крупного мафиози-толстосума, а Квинзел смотрела на все это с холодным безразличием, словно была зрительницей в кинотеатре, попавшей на чертовски дерьмовый скучнейший сеанс. Этот мужчина может свернуть Виттории Фальконе шею за долю секунды, словно она и не человек вовсе, а какая-то хрупкая шарнирная кукла, Харли живо представила себе эту картину. Резкое движение. Хруст. Тело безвольно падает на пол коридора. А потом руки этого психа потянутся к ее собственной шее… И снова никакого страха. Это неправильно. Нужно было помешать ему, ударить планшетом, заорать во все горло, позвав охрану и санитаров… расплакаться, наконец! Но Харлин оказалась способна лишь на это пустое безэмоциональное: «Отпустите ее». Не просьба, не мольба, не приказ. Слова, сказанные просто потому, что полагается говорить нечто подобное в таких ситуациях.
«Наверное, сегодня я умру. Это Зсасз. Если он выбрался из клетки – мне конец. И ей – конец. Без разницы, с кого он начнет», - мысли сменяли одна другую будто дурацкое слайд-шоу. Ее не заботила собственная жизнь, не заботила и жизнь Виттории. Не хотелось получить выговор от Джоан Лиланд. Не хотелось лишиться премии. Не хотелось усложнять и без того превратившуюся в черти что жизнь. «И правда. Перед смертью думаешь о всяких глупостях».
Оставалась лишь одна призрачная тень возможности избавиться от грозящих проблем. В крутых боевиках такое работало, поэтому Харли уставилась немигающим взглядом в лицо Зсасза и произнесла:
- Она будет полезнее живой, - блондинка поразилась, насколько резко и цинично прозвучала сказанная ею фраза. Будто эта Виттория Фальконе была разменной монетой в пари со смертью. – Убьешь ее – я закричу. Пока ты будешь убивать меня – подоспеет охрана. Они знают, что следует делать с теми, кто задумал сбежать. Убьешь первой меня – закричит она. Для охраны нет никакой разницы между двумя криками, - во рту пересохло, но говорить еще что-то было не нужно.
Если эти аргументы не убедят маньяка оставить случайных встречных в живых, то уже ничто не убедит. Даже если Виттория начнет рыдать, умолять отпустить ее и обещать даровать все семейное состояние (которое, как Харлин была искренне уверена, было немалым) за свою драгоценную жизнь – это ей ничем не поможет. Для таких людей, как Зсасз, были неважны деньги – глупые разноцветные бумажки. Они преследовали свои собственные цели, которые холодили кровь в жилах обычных людей. Об этом Квинзел узнала, можно сказать, из первых уст на многочисленных сеансах психотерапии с Джокером.
Нет, Виктора не получится купить, не получится разжалобить или упросить. Если и есть возможность отвлечь Зсасза от намеченного убийства, то она заключается в том, чтобы переключить его внимание на что-то другое, более важное в настоящий момент. Маньяк хотел выбраться на свободу. Разумеется, перспектива быть застуканным и убитым, немало его огорчит. Кажется, у него не было даже оружия, чтобы оказать сопротивление нескольким охранникам. Посреди бела дня ему не уйти далеко от погони. Чтобы выбраться с острова, придется где-то затаиться до темноты. Сложно сделать это, когда территорию обыскивают вызванные копы.
- Отпусти ее и уходи. Виттория не будет кричать, верно? – Харли посмотрела на посетительницу. Удивительно, как она вообще еще не лишилась чувств от пережитого шока. Удивительно, почему этого еще не сделала сама доктор Квинзел. Сердце билось чаще, а ноги онемели и сделались ватными, но, тем не менее, она продолжала стоять на них достаточно крепко. – Мы не видели тебя.
«Да сбегите вы хоть все разом, мне наплевать», - хотелось добавить следом, но Харли нашла в себе силы смолчать. Однако от этого невысказанный факт не перестал быть фактом.

Напавший на нее пациент оказался изворотливым словно змея и улучив благоприятный момент, нанес ответный удар. Острая боль прокатилась волной по телу, Селина коротко вскрикнула. Ее лодыжка оказалась сильно травмированной после контакта с сильной рукой маньяка. Затем, пинок в бедро заставил ее потерять равновесие и повалиться на пол. Считанные доли секунды и мужчина на ногах, ринулся было к ней, но передумал. Сердце обволок неприятный холод. Он бросил ее, но сейчас возьмется за Харлин. Она ничего не успеет сделать. Но, к счастью, она ошиблась.
Маньяк убежал в темноту. Какое-то время в коридоре были слышны его быстро удаляющиеся шаги, затем хлопок двери и все стихло.
- Ни дня без сюрпризов, - Селина посмотрела на Харлин. Девчонка была бела, как мел, казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Но она лишь осела на холодный больничный пол и заплакала.
Селина покачала головой и принялась ощупывать свою ногу. Боль была страшная, но повреждения оказались незначительными. Переломов и вывихов нет. Сильное растяжение и только, могло бы быть гораздо хуже. Селина уже давно перестала думать о том, что хуже всего может быть только смерть. Она не считала себя всесильной, но и за долгое время устала бояться за свою жизнь. Теперь «Самым плохим» для нее в данном случае мог быть только перелом. Нет возможности ходить, нет возможности защищаться, нет возможности добывать деньги.
Сняв туфли, женщина аккуратно поднялась с пола. Нога болела, ступать было больно. Прихрамывая, она подошла к психиатру. Девушка выглядела такой беззащитной, такой хрупкой, такой раздавленной.
Селина могла ее понять лишь отчасти. Ей не приходилось никогда делать ничего, чего ей бы не нравилось. Поэтому она не находила ответа, почему Харлин Квинзел работает в этом чудовищном месте – вест мир у ее ног. Надо только немного смелости приоткрыть заветную дверь. Но было весьма очевидным, откуда взялся весь этот поток неконтролируемых эмоций. Это была последняя капля, переполнившая бокал терпения. У девчонки не осталось сил. Монолитный груз Аркхэмского безумия давил на нее и она уже была не в силах его тащить.
Селина не стала ее успокаивать. Пусть проревется. Это полезно. После помогла ей подняться, дружески погладила по плечу – дескать не переживай, все будет хорошо. Хотя, ничего хорошего на горизонте не предвиделось. Подождав, когда Харлин отожмет кнопку переговорного устройства, Селина высказала свое предположение.
- Если он станет открывать каждую клетку, он не выберется. Он не успеет открыть столько камер, чтобы численность пациентов оказавшихся на свободе превысила численность охраны, - пауза, - Здесь много охранников? Как быстро они доберутся сюда?

Отредактировано Catwoman (2012-08-30 19:18:05)

О, Харли многое могла бы рассказать об аркхэмских охранниках. По большей части это были люди предпенсионного возраста, которым просто было уже поздно менять работу. Служба у них была опасная. Даже те умалишенные, которые казались тихими и неприметными, порой впадали в неистовство. Первыми к ним под руку попадали санитары. Вторыми – охранники, которые спешили растащить их. Помимо всего этого, лишь единицы могли выдержать атмосферу Аркхэма. Здесь даже стены были насквозь пропитаны безумием. Мало кому удавалось спокойно жевать пончики, запивая их крепким кофе, глазея в экраны, выводящие изображения с камер наблюдения. За, мягко говоря, скромное жалование лишь редкие энтузиасты были готовы подставить себя под удар. Остальные предпочитали отсидеть свою смену где-нибудь в укромном уголке, подальше от лишней опасности.
- Их не так много, как хотелось бы, - вздохнула Харли, искоса глядя в конец коридора. Оттуда слышался донельзя неприятный шум. – Сначала они вызовут подкрепление, так полагается… и только потом поспешат сюда. Нам лучше уйти. Иначе те, кого он все-таки успеет выпустить, сумеют до нас добраться раньше охраны.
Квинзел все-таки вспомнила о том, что в кармане ее халата лежит носовой платок. Скорее по привычке, чем с определенной целью, она промокнула уже почти сухие глаза, еще сильнее размазав вокруг них тушь. Подняла с пола планшет, смахнула с него ладонью невидимые пылинки и засунула подмышку.
- Выход там. – Харлин махнула рукой и направилась в указанном направлении. Ноги слушались плохо, правая несколько раз подвернулась, после чего неприятно заныла стопа. Чертовски хотелось прямо сейчас пойти прямиком в кабинет начальства и высказать все, что накопилось на душе. Эти чертовы толстосумы вечно экономят на всем подряд – набирают бестолковый персонал, не выделяют средства на ремонт охранных систем, отказываются внедрять новейшие средства лечения… а потом под ударом оказываются вовсе не они, а те, кто на них работает. Тогда уж открыли бы своими руками все двери палат и выпустили бы на волю всех психов разом. Но нет, они боялись. Ведь первым делом освобожденные не поблагодарили бы их, а выпустили им кишки прямо на хлорированный пол лечебницы.
Нет, на сегодня с Харли было более чем достаточно. Ни о каком сеансе не могло быть и речи. Когда утихнет шумиха, а всех вырвавшихся на свободу психов посадят обратно в их клетки, доктор Квинзел сотрет ластиком крестик в своем расписании и перерисует его на следующий день. Или на следующую неделю. В любом случае час болтовни ничем не поможет тому парню, он так и останется сумасшедшим. Чуть менее сумасшедшим, чуть более сумасшедшим – какая в сущности разница?
Вскоре навстречу доктору Квинзел выбежали трое охранников, вооруженных резиновыми дубинками и электрошокерами. Они тут же начали засыпать спутниц вопросами, большую половину из которых блондинка вовсе пропустила мимо ушей. Она молчала, иногда кивала. Харли не собиралась рассказывать подоспевшим охранникам о том, что ее спасла эта Виттория Фальконе. Все равно не поверят, да и никакой пользы от этого рассказа не будет. Пусть уходит туда, откуда явилась, и больше не показывается на глаза. Хотя, конечно, ее допросят, как свидетельницу. Территорию Аркхэма, конечно же, оцепят, никого не выпустят без составления протокола. Формальности, но они были необходимы в таких ситуациях.
За первыми тремя полицейскими показались еще двое, они поспешили туда, откуда слышался шум. Квинзел посмотрела им вслед.
«Все ли вернутся?..» - задался вопросом внутренний голос. «Нет, вряд ли», - ответил он сам себе спустя пару секунд. Сама не зная отчего, Харли улыбнулась.