Этот день был запланирован еще неделю назад. В тот самый вечер, когда Бэйн снисходительным кивком одобрил помещение, выбранное Крэйном под лабораторию. К предстоящему вечеру Джонатан подготовился основательно. Никаких излишеств, никаких выдумок, никаких новых внедрений. Выход – проба. Выход – заявление. Он отчаянно нуждался в подтверждении оставшихся в памяти знаний и навыков.
   Выбор места был обусловлен… да ничем. Взгляд случайно упал на занесенную в коллектор небольшую афишу предстоящей премьеры мистического фильма. Не составило труда выяснить, сколько билетов раскуплено и сколько забронировано. Подкупило и то, что для себя – любимого – достать билет оказалось делом проблематичным. Но все метания остались в прошлом.
   И сейчас, поправляя свой идеально отглаженный смокинг, Крэйн с нескрываемым удовольствием пялился на свое отражение в зеркале, что было вывешено в туалете центрального готэмского кинотеатра. В кожаной сумке, что висела на левом плече – маска и баллончик с газом, ломающим волю и внушающим страх. Джонатан в очередной раз забыл придумать ему имя, но обещал исправиться, если этот вечер пройдет выше всяких похвал, а значит, без каких-либо сбоев в запланированном… шоу. В левом кармане брюк уютно расположилось устройство дистанционного управления. Структура здания кинотеатра была тщательным образом исследована не только по чертежам и наброскам старого охранника, не отказавшегося от небольшого вознаграждения. Пару ночей, проведенных в здании, были потрачены не напрасно.
   Крэйн был в превосходном настроении. Царапины на лице еще не сошли, но уже не акцентировали на себе внимание, нога почти не беспокоила. Джонатан чувствовал душевный подъем и готовность к покорению уже покоренных в прошлом гор. В очередной раз поправив лацканы пиджака, мужчина, наконец, оторвал взгляд от своего зеркального «я» и направился в кабинку, закрыв ее на шпингалет. Вытащив из сумки заготовленный заранее шприц с антидотом, вогнал иглу в проступающую темную вену на сгибе локтя, влив в кровь содержимое. Шприц отправился в урну. Конспирация его мало заботила. Оттянув отвороты рукавов пиджака, Крэйн, распрямив плечи, прошествовал в фойе. Скопление народа потихоньку рассасывалось, занимая свои места в зале. Мужчина осмотрелся. Нельзя просто так прийти в кинотеатр и не запастись ведерком попкорна и кока-колой, соответственно. Расплатившись и выудив свой билет из кармана пиджака, Джонатан, подхватил огромное ведро вместе со стаканчиком газировки и направился в зал.
   Зал был полон. Крэйн ощутил восторг от предстоящего торжества души. Свет не был погашен, и все же к собственному месту приходилось пробираться, цепляясь за чужие коленки и спотыкаясь о бессовестно вытянутые ноги. Место было занято. Крэйн остановился около девушки, которую тут же окрестил «металлическая бровь», и мужчины, о чьи, собственно, вытянутые ноги он и споткнулся, просыпав немного попкорна. Прищурился, вглядываясь в напечатанный на билете ряд и место. Нет, определенно, ошибся не он.
   - Девушка, - возмущенным тоном, - это мое место!
   Девушка подняла на него свои глаза с расширившимися явно по искусственным причинам зрачками. Крэйн решил с ней не спорить – выйдет себе дороже. Да и свет должны вот-вот погасить. Выхватив из ее тонких рук билет, мужчина присмотрелся и, ухмыльнувшись, ткнул клочком бумаги под нос.
   - Ваше место на пару рядов ниже.
   Девушка оспаривать слова незнакомца не стала. Взглядом проводив мисс «металлическая бровь» до конца ряда, Джонатан опустился на сидение, уложив на коленки бумажное ведро. Свет начал гаснуть. Еще немного поерзав, удобно устраиваясь, Крэйн затих. Заинтересованно проглядел трейлеры предстоящих премьер. Начало фильма ему пришлось по душе. Немного щекочущих нервишки сцен, загадочные сцены исчезновений и убийств, расползающаяся по экрану кровь… обстановка создана идеальная. Но самое интересное начнется несколько позже. И пока этот беспечный народ наслаждается очередным продуктом киноиндустрии, Джонатан Крэйн получает удовольствие от ожидания и предвкушения.

Он уже и не помнит, когда в последний раз был в подобном развлекательном заведении. Да и был ли вообще? Может быть, да. Абсолютно белый зал с расставленными в несколько ряд неудобными стульями и выставленным впереди небольшим телевизором – не в счет. Видеоматериалы, которые им дозволяли смотреть, тщательным образом подбирались. Звуки природы, неспешно прогуливающиеся животные, безобидные веселые отрывки из знаменитых кинолент. Угу, радуга, розовые пони, идиотский смех. А может быть, и нет – не был. Пребывание в Аркхэме вытравило бо́льшую часть его памяти. Нет, это не доставляло ощутимого дискомфорта, но вносило в его жизнь в небольших дозах дисгармонию. Сам факт метаморфозы, произошедшей не по его – Джонатана – воле, заставлял чувствовать злость и ненависть. Однажды все они – причастные к деградации его личности – поплатятся за свою смелость и необдуманность поступков. Быть может, кто-то из них находится сегодня здесь? Расплата настигнет неминуемо. Предвкушение мешало сконцентрироваться на замелькавших на экране кадрах, как, впрочем, и комментарии мужчины слева. Джонатан хмурился, не прислушивался и не ловил смысл доносившихся обрывков слов, терпел, старался думать о предстоящем. Каждый приходит в кинотеатр с определенной целью. Кто-то банально посмотреть премьерный фильм, кто-то поесть попкорн и отдохнуть от мирской суеты, кто-то совершить нарушение личного пространства другого, поскольку больше негде, а кто-то пришел развлечься, как Крэйн. Быть может, этот незнакомец явился, чтобы высказаться? В любом случае, вряд ли он нуждается в собеседнике.
   Небольшой пульт дистанционного управления, казалось, вмиг потяжелел, настойчиво требуя к себе внимания. Рано. Крэйн мысленно ударил себя по рукам, пресекая их любые попытки оказаться в кармане. Нестерпимое желание. Еще не время.
   Зачерпнув небольшую горсточку попкорна, Джонатан отправил ее к себе в рот, тут же сомкнув челюсть и захрустев. Даже зажмурился от удовольствия. Нет, этот вкус и это ощущение незабываемы. Был, конечно же, был в кинотеатре до попадания в лечебницу для душевнобольных. Иначе откуда это чувство ностальгии?
   На некоторое время погрузился в созерцание фильма. Уже с первых минут по залу пробежалась волна удивленных вздохов и шепотков. Причины Крэйн не понимал. Да и не стремился. Наверное, появившийся симпатичный главный герой занимал не только юные умы.
   Или причиной сему стал пресловутый двадцать пятый кадр? Да, пленка была заменена накануне. Крэйн прекрасно знал, какие зарисовки и информационные сообщения должны время от времени появляться. Глаз действительно не замечал ничего лишнего среди остального кино-потока. Однако подсознание должно реагировать. Джонатан и сам чувствовал клубящуюся где-то внутри агрессию. Да и начавшееся ерзание по сидениям, беспокойные переглядывания, повышенные нотки шепотков подтверждали это.
   До Крэйна не сразу дошел смысл обращения незнакомца. Слова долетели, однако, мозг обработал их несколько позднее. Запустив ладонь в карман штанов и обхватив прохладный пульт, Джонатан повернул голову в сторону.
   - Соленый, - и, будучи человеком не жадным, Крэйн опрокидывает ведерко, высыпая свой попкорн в ведерко незнакомца. – Попробуйте.

Джонатан был уже и не рад, что связался с незнакомцем. Странная внешность, странное поведение, странный тип. Впрочем, насчет поведения – было ли оно именно в таком виде присуще мужчине – или это результат искусственно созданного Крэйном безумия, он был не уверен. Нет абсолютно одинаковых людей. Есть множественное число критерий деления людей, есть психотипы, есть цветотипы, есть банальная классификация на «хороший», «плохой», «злой». Каждый индивидуален. Похоже, у соседа по креслу шакала индивидуальности зашкаливала. С одной стороны, Джонатан полагал, что в мирной обстановке мужчина был бы интересен в общении, быть может, в чем-то даже гениален. С другой, в данный момент он создавал некий отвлекающий от основного действия фон. Попросту говоря, он мешал осуществлению задуманного Крэйном.
   Тычки и пихания отнимали все внимание Крэйна, который уже начинал злиться не на шутку. Да, отчасти агрессия, создаваемая двадцать пятым кадром, делала свое нехитрое дело. Вот уже теплая липкая ладонь коснулся шеи Джонатана, сомкнулась, потянула. Не удержав равновесия, а силы его еще не восстановились ни после жаркой встречи с боевиками Бэйна, ни после сладкого свидания с женщиной в латексе, добровольно сотрудничающей с Бэйном, мужчина впечатался лицом в ведерко попкорна соседа. Нет, Крэйн был настроен на иное. Он был намерен всласть насладиться предстоящим зрелищем, которое, к слову, вот-вот на подходе. А для этого надо было хотя бы сменить приближенное видение попкорна на иной, куда более обширный, обзор. Вырвавшись из захвата незнакомца, Джонатан резко выпрямился, чувствуя, как от щек отлетает попкорн. Особо сладкий, а, значит, липкий, так и остался на щеках, губах, скулах. Ничуть не смутившись своиго несколько непрезентабельного вида, Джонатан, будучи не самым упитанным человеком, насколько это было возможно, отодвинулся на другой край своего сидения и, потянув поочередно рукава, откинулся на спинку кресла, рассматривая публику и, задумчиво снимая с лица сладкий попкорн, тут же отправляя его в рот.
   Пожав плечами, Крэйн примирительно сообщил:
   - На мой взгляд, ваш попкорн слишком сладкий. А сахар, как известно, плохо влияет на зубную эмаль, способствует преждевременному старению кожи, нарушает обмен веществ. Толи дело соленый попкорн.
   Усмехнувшись своему рассуждению, Джонатан вспомнил, что если сахар называют «сладким ядом», то соль – «белой смертью». Впрочем, эта точка зрения его мало волновала. Ладонь вновь нырнула в карман, нащупав дистанционный пульт управления. Поставив ведерко на пол рядом с левой ногой, Крэйн вперил свой взгляд на экран. Его действо было распланированным по минутам. И ни в коем случае не должно задерживаться. Затягиваться, да, но не задерживаться. Вот сейчас на экране главный герой должен сесть в джип «grand cherokee» и, утопив педаль в пол, умчаться на закат. Как только главный герой повернул ключ зажигания, Джонатан нажал на первую кнопку пульта. Из-за шума он не услышал, как под крайними сидениями по всему периметру зала щелкнули стальные зажимы, высвобождающие белый дым «летучих» нейролептиков. Нет, не его изобретение, однако, именно ему пришло в голову из почти обычных пилюль сделать оружие ограниченного радиуса действия.
   Зал замер, стих шум. Люди расслабленно легли на кресла, направили бессмысленные взоры на экран. Джонатан и сам, даже несмотря на вколотый антидот, ощущал расслабленность и негу.
   А на экране по-прежнему с равной периодичностью мелькал двадцать пятый кадр, приводя в исступление заторможенный рассудок посетителей.

Дым расползался, поднимался к потолку, обволакивал, окутывал, вызывая сонливость и желание не двигаться, ничего не делать, ни на что не реагировать. Опустошенность, бессилие, инертность. Глаза полуприкрыты, головы склонены к плечам, по подбородкам чуть ли не течет слюна. Приятная утомленность, леность и ощущение, что больше ничего не должен этой жизни. Не так ли? По сути, эти люди должны быть благодарны Крэйну, что испытывают такие ощущения: в каком еще месте они смогут испытать подобное? А на экране несколько мгновений дождь, барабанящий по лужам.
   Крэйн ощущал себя знаменитым дирижером, мастерски управляющим огромным оркестром. Оркестр – публика, что пришла на премьеру, а затаивший дыхание зал, набитый до отказа – в его воображении. И пусть на спину Джонатана не было обращено сотен восхищенных взглядов, это ощущение вполне реалистично восполняла его фантазия. 
   Сосед оказался назойливым, не в меру любопытным и, признаться, безмерно раздражавшим Крэйна. Словно комар, держащийся на расстоянии, однако, планомерно надоедающий своим однотонным жужжанием. Прихлопнуть бы, да двигаться лениво. Казалось, даже кровь словно бы нехотя движется по венам.
   Впрочем, сосед оказался не столь безнадежным, сколь наблюдательным. Надо же, узрел. Джонатан сильнее вцепился в пульт, словно бы боясь расстаться с ним. Бесценный предмет, бесспорно. Его дирижерская палочка. Его направляющая.
   - Простите, дражайший, - проигнорировал все остальные вопросы, ехидно отозвался Крэйн на попытку узреть, что же такое он прячет в кармане, - не вашего ума дело.
   Тем временем, дым начал потихоньку рассеиваться. Джонатан с досадой подумал о том, что действие сие нейролептика эффективно лишь кратковременно. Очень и очень жаль. С другой стороны, расстраиваться было нечему – представление продолжалось. И продолжалось довольно-таки успешно. На взгляд Крэйна, разумеется.
   На смену дыма пришел гул. Сознание расслаблено, затуманено, открыто. Доступно. Слабо. Подвержено внешним раздражителям. Сверхвысокочастотное излучение не ново, однако, как ничто другое замечательно нарушает восприятие реальности, вызывает подъем тонуса, влияет на работу сердца, мозга и центральной нервной системы, вызывает необратимые «заскоки» в поведении. И, между прочим, очень жаль, что после эксперимента пропадет почти сотня прекрасного биоматериала.
   Заторможенное сознание присутствующих еще не осознало происходящего, но их мозг уже был возбужден. Нужно лишь дать толчок. Небольшой толчок к активным действиям.
   - Моя работа, - согласно кивнул Крэйн, перегибаясь через сидение впереди и отнимая у мальчишки лет пяти стеклянную бутылку с колой. Повертев ее в руках, Джонатан повернулся к мужчине в нелепом зеленом костюме, улыбнулся.
   - Рад представиться - вершитель чужих судеб.
   И, размахнувшись, пустил бутылку в экран.
   - Атаковать! - дал команду.
   Расслабленный зал вмиг активизировался, пришел в движение, остервенело заозирался и, не разбирая, кто перед ним – родственник, друг, враг или незнакомец – с кулаками набрасывался на ближнего своего.

Джонатана настолько увлекло происходящее вокруг, что он вновь, признаться, позабыл о нудящем, порядком раздражающем соседе, пытающемся при первой же возможности докопаться до личности Крэйна. Не желал Крэйн идти на контакт, не то настроение, не та обстановка, не те посулы.
   Упоминание об Аркхэме на секунду вырвало Джонатана из упоительного созерцания драмы, что вершилась перед его взором.
   - Аркхэм, да. Мое падение, мое возвышение, мной покинутый дом, - пробормотал он, даже не удосужившись повернуться к соседу. Аркхэм. После недобровольного заточения в нем, Крэйну был перекрыт всяческий доступ к сознанию пациентов, более того, сознание самого Джонатана оказалось доступным для исследований и, как они любили это называть, лечебных корректировок. Достижения? Ответ отрицательный. Они не достигли ровным счетом ничего, кроме потери собственного времени, а так же драгоценных лет мужчины.
   Крэйн раздосадовано подумал, что не позаботился о музыкальном сопровождении. Да хотя бы тот же плеер сообразил бы прихватить и сейчас бы наслаждался безумством под ломаный ритм драм-н-бэйса. Приходилось довольствоваться малым. Впрочем, свой досуг можно сделать еще немного приятней. Выудив из кармана брюк смятую пачку сигарет вместе с зажигалкой, Джонатан съехал по сидению чуть ниже и широко расставил ноги. Жаль, не улечься. Впрочем, почему бы и нет? Мальчишка, что сидел перед ним с бутылкой газированной воды, вскочил и унесся в одном ему известном направлении. Закинув ноги на верхушку сидения, мужчина подкурил сигарету и с наслаждением затянулся.
   Прекрасно. Просто прекрасно.
   Выпустив струйку дыма в потолок, Джонатан повернул голову в бок. Взгляд наткнулся на вполне осмысленные, спокойные глаза незнакомца. Разве что в них горел интерес, да сходное чувство торжества.
    «Не понял». Джонатан вопросительно поднял брови вверх. Когда его эксперимент дал осечку? Взгляд быстро обежал зал – все по плану. Крэйн вновь уставился на незнакомца, недобро прищурился. Он что-то говорил про Аркхэм? Значит, брат, так сказать, по несчастью? Джонатан не помнил никого похожего. Впрочем, неудивительно. Он вообще мало кого помнит относительно тех мучительных лет.
   Медленно отклонившись назад, Крэйн нашарил сумку, расстегнул молнию, нащупал маску и баллончик с газом. Старый друг «Фобос» не подводил, никогда. Ухмыльнувшись, мужчина ответил:
   - Для души, вы правы. Вам необходимы ответы? – Джонатан крепче перехватил свои инструменты. – Сейчас вы их получите.
   И не медля, резко вытянул руку из сумки, перехватил второй маску, потянув первую вперед, к лицу незнакомца.
   Push!
   Токсин страха «Фобос» залепил глаза незнакомца, ноздри, рот. Джонатан расплылся в улыбке, привычным движением поднося маску к лицу. Чертова ностальгия.
   - Все карты раскрыты.