Архитектуру Готема и в ясные дни трудно назвать жизнеутверждающей, но серая муть, затянувшая небо, превратила охваченный хаосом город в набор антиутопических пейзажей рукой ополоумевшего художника. Повсюду вопли не то ужаса, не то ликования, под уцелевшими навесами горят костры из мусора и мебели, дороги перекрыты пробками брошенных машин. В асфальте дыры от взрывов. Люди бегут, стоят, падают. Том натянул воротник рубашки до подбородка и крепче стиснул рукоять спрятанного в рукаве ножа. В затылке стрельнуло болью.
«Что ж, в этот раз ты переплюнул самого себя», - думал он, имея ввиду свои непростые отношения с чувством времени. В этот раз против него сыграла привычка строгого разделять работу и отдых. Три недели он пропускал выпуски новостей, не читал газет, старался не контактировать с коллегами. Он не был готов к тому, что в его дверь бесстрашно вломится группа шкетов.
Казалось, что не отстранись Том от рабочего процесса так некстати, он смог бы разглядеть отголоски надвигающейся бури раньше, чем город накроет волна. Это естественно для работы, где часто приходится выискивать и анализировать связующие цепочки в ничего не значащих на первый взгляд совпадениях. Волей-неволей учишься предвидеть. Можно назвать это профессиональной интуицией, точность которой повышается с опытом. Стоит однажды осознать, что мотивы всех преступления мира укладываются в три группы, и люди перестают казаться сложными. Закономерности есть везде. Убийцей жены обычно является муж. Затишье обычно наступает перед бурей.
То, что затишье в Готеме затянулось на 8 лет, лишь означало, что отдача станет разрушительной.

Впереди показался нужный дом, и Том позволил себе немного расслабиться. Фасад выглядел заброшенным, хотя зданию не было и двадцати лет. Когда-то, ещё до Бэтмена и «акта Дента», полиция могла бы гордиться своими хранилищами. Модернизированная система охраны, слежения и регистрации улик делала их почти неприступными (почти, потому что всегда оставался человеческий фактор в лице дежурных, недовольных своим окладом и готовых подзаработать на стороне). Но последние пару лет на содержание здания власти выделяли из бюджета такую малость, что этого едва хватало рассчитаться за электричество. Да и зачем? Количество вещественных доказательств сокращалось пропорционально уменьшению папок на столах детективов.
Сейчас же постройка использовалась полицией ближайшего участка как укрытие и благодаря конструкции подходила для этой цели идеально. В чем просматривалась горькая ирония.
Том пробежал через полупустую парковку к лифту и чуть не столкнулся лбом с другим офицером — моложе, в форме и при оружии. Натренированным движением тот выставил вперед ствол.
- Хэй, стоп! Детектив Том Страйдер, номер значка 66657, - Том вскинул руки и кивком указал на свою одежду. Потрепанный вид должен был добавить достоверности словам, учитывая всё происходящее. - Ты уж прости, документы остались в квартире.
Про себя он подумал, что к этому времени и квартира, и документы наверняка стали пеплом, преданные ритуальному сожжению.
Однако, офицер не спешил убирать оружие. Том заметил у него рацию, и он знал, что в здании есть компьютера с нужными базами данных, чтобы проверить наличие в штате департамента любого сотрудника. Или парень совсем идиот, или полиция больше не доверяет своей преговорной линии.
- Послушай, - начал он снова, - я только что из участка, там полный погром. До этого я был в больнице, где держали комиссара, и его там нет. Мне нужно поговорить хоть с кем-нибудь из начальства.
Внутренне Том уже приготовился к применению крайних мер. На его стороне был сомнительный эффект неожиданности, спрятанный нож и превосходство в весе.

Отредактировано Tom Strider (2012-10-06 02:12:41)

- Блейк?.. - Том бездумно пожал протянутую руку, слишком вымотанный, чтобы удивиться сильнее. Если подумать, парень всегда был инициативным. Даже слишком — для города, в котором организованная преступность исчезала как вид. И насколько позволяли судить их нечастые беседы в родном участке, Блейк тоже не считал, что Готем навечно останется оазисом суровой справедливости. Едва ли он случайно оказался сейчас в районе госпитализации Гордона.
Они шли по светлому коридору в подвальной части здания, иногда проходили мимо дверей с электронными замками старого типа — все были заперты. В тишину пробивались звуки голосов, настолько неразборчивые, что нельзя было уверенно сказать, находились их источники на этаже или снаружи. Прячась от света, Том уткнулся глазами в пол и в грязевых следах распознал десять разных подошв.
- На улицах... - он помял переносицу. Первым порывом было удариться в истерический хохот, потому что, черт возьми, откуда ему знать-то? На него напали в собственном доме, а потом он почти двое суток провел как бомж, перебегая от подвала к подвалу, с разбитыми ребрами и кровоточащей раной на затылке. Тому казалось, он тоже заслужил каких-то объяснений. Но вспышку раздражения удалось быстро подавить и даже скрыть за маской усталости. - На улицах гребаный апокалипсис. Я видел мало, больше прятался. Там, знаешь ли, ходят парни с настоящими автоматами, а я немного не в форме.
Наконец, он поднял голову и сказал серьёзно:
- Важнее то, чего я не увидел. Оперативников и патрульных, например. Я одолжил одну из гражданских машин, решил найти Френка или ещё кого, но не проехал и пяти кварталов. Выезд на главную дорогу перекрывал грузовик, здоровый, без опознавательных знаков. Рядом болтались парни, точно не из наших. Хотел проследить, но меня быстро засекли и пустили по машине очередь, так что пришлось сваливать.
Когда они притормозили рядом с одной из дверей, Том с интересом посмотрел Блейку через плечо.
- Джон, просвети, что происходит. Переворот? Революция? Гражданская война? В городе давно не осталось никого, кто обладал бы такими ресурсами и влиянием, мы же сами их всех упекли.